Они не поверили - Страница 65

Дима, надевая ее рюкзак, сказал назидательным тоном, что она сама сообщит нам, если захочет есть, и чтобы ее оставили в покое. Пока мы собирались, Ира тихо смеялась, бессмысленно таращась на свои руки. Я начинаю пугаться ее. Господи, как я хочу домой!»

* * *

После скромного обеда (если то, что мы ели, вообще можно считать обедом) наша компания продолжила путь.

«Приехали мы всемером, уезжаем (вернее, уходим или даже убегаем) вшестером. Сколько останется нас к концу пути? Цепь разорвалась — одно звено (Дэн) уже выпало», — думал я.

Уходя, я обернулся в сторону, где только вчера мы его закопали, и мысленно попрощался.

«Прости. Прости, но нам нужно идти».

Отгоняя воспоминания о Дэне, я пытался сосредоточиться на том, сколько шагов в среднем я делаю в минуту. Однако уже через двадцать минут я плюнул на эту затею, поскольку из-за холмистой местности это делать очень сложно — вот ты идешь обычным шагом, затем перед тобой глубокая канава, либо пригорок, либо заросли, которые нужно обойти. К тому же мои мысли постоянно перескакивали с одного на другое.

Сквозь деревья мелькал солнечный диск, в его многочисленных лучах, пробивающихся сквозь ветви, поблескивала паутина в крошечных капельках росы. Вскоре роса высохла, и паутину стало почти не видно — о ее существовании мы запоздало догадывались лишь тогда, когда она обволакивала наши лица. Иногда по дороге нам попадались грибы, преимущественно сыроежки, которые я складывал в целлофановый пакет. К привалу их было уже пять штук, сейчас я нашел еще один гриб.

Справа мелькало море. Выбрав в качестве основного и единственного ориентира море, мы старались не удаляться глубоко в лес, но в то же время не приближаться к краю, поскольку горы в этих местах представляют собой нагроможденные друг на друга огромные валуны сланца, который чрезвычайно хрупок и легко крошится под ногами.

Скоро лямки моего рюкзака (рюкзак Ирины я нес попеременно на обоих плечах) стали натирать мне кожу, и мне пришлось вновь надеть жилетку. Ноги тоже устали, но все равно настроение у меня было хорошее, и оно было вызвано двумя причинами.

Во-первых, погода стояла преотличная, нежаркая, ярко светило солнце, с моря дул свежий солоноватый бриз. Во-вторых (что немаловажно), я обратил внимание, что лес снова ожил: вокруг перекликались птицы — сначала робко, словно перед важным концертом, репетируя особо сложные голосовые партии, затем все уверенней и громче.

Я догнал Игоря. Завидев меня, он спросил:

— Что будем делать, если вдруг появится лодка?

Я грустно улыбнулся. Дурачок, он все еще надеется на невозможное. Лодка не придет ни сегодня, ни завтра. Она вообще никогда не появится в этих местах, в том смысле, что никто спасать нас не будет. Я знал это. Но вместо этого я сказал:

— Что делать, спрашиваешь? Я думаю, если мы увидим лодку, то снимем штаны и сделаем салют из наших задниц, — сказал я.

Гуфи недовольно покосился на меня.

— Твое чувство юмора прогрессирует с каждым днем, — сказал он.

Я специально отстал от него, чтобы поторопить начинавших замедлять ход девчонок. Правда, это не относилось к Ирине — она брела, словно подержанный робот, механически поднимая и опуская ноги в запыленных кроссовках. Лицо ее было опущено, банданы на голове не было — очевидно, потеряла в дороге, ее красные волосы уже не были такими привлекательными и в беспорядке торчали в разные стороны. В руках она все так же держала подаренное ей Денисом колечко, медленно перебирая его между пальцами. Губы ее беззвучно шевелились, она изредка поднимала вверх голову и, жмурясь от солнечных лучей, чему-то улыбалась, и улыбка эта мне совсем не нравилась.

Виталий чуть замедлил шаг и подождал, пока с ним поравняется Диана. Тело ее сгорбилось, дыхание было свистящим, грудь тяжело вздымалась. Она мельком взглянула на него, после чего не без труда поправила сползающую с плеча лямку сумки:

— Когда будет следующий привал?

— Нужно пройти еще хотя бы час. Ты сильно устала?

— А ты как думал? — в голосе проскользнули истерические нотки.

Они пошли вместе.

— Я хочу пить, — капризным голосом сказала девушка, и Виталий с готовностью полез за флягой.

— Ты знаешь, Ди…

Сделав несколько жадных глотков, она закрыла флягу и отбросила с лица прядь волос, при этом болезненно поморщившись. Вит присмотрелся и увидел, что на лбу Дианы красуется широкая царапина, а про себя отметил, что ее волосы уже давно не выглядят так потрясающе, как раньше. Сейчас они свисали беспорядочными прядями неопределенного цвета, возле уха застрял репейник.

«Волосы шлюхи», — мелькнуло у него в уме.

— Ну что? — она окинула его равнодушным взглядом.

Виталий с сочувствием смотрел на девушку.

— Я хотел попросить у тебя прощения за то, что был груб с тобой. Я был взвинчен… Ты понимаешь. Не знаю, что на меня нашло.

— Мне без разницы.

— То есть как — без разницы? Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, что говорю, и говорю только то, что имею в виду, ясно? Сейчас я вообще не хочу с тобой разговаривать.

— Я чем-то смертельно обидел тебя? По-моему, я имею право знать. — Виталий выглядел растерянным.

— А по-моему, ты выбрал не самое лучшее время для выяснения отношений. Я устала, у меня болит спина, ноют ноги, я грязная, как свинья, я хочу есть, я хочу в нормальную постель, в конце концов! И это твое обещанное «обалденное место»?! Место, где люди сходят с ума и вешаются на деревьях?! Я премного благодарна тебе и никогда не забуду эти каникулы, Виталик.