Они не поверили - Страница 27

— Я хочу! — жарко выдохнула девушка, кусая меня за мочку уха.

Я стал неловко стягивать с себя рваную майку.

— Нет, не здесь. Пошли на море. Ты когда-нибудь занимался этим в воде?

Я вышел вслед за ней, мы взялись за руки и, несмотря на боль в стертых до кровавых мозолей ногах, бросились к морю. Сидевшие возле костра ребята провожали нас изумленными взглядами.

Пытаясь раздеться на ходу, я споткнулся и чуть не упал. Оля засмеялась и скинула с себя заляпанную кровью футболку.

«Чья эта кровь, моя или ее?» — думал я, стаскивая с себя пропахшую потом майку. Раздевшись догола, мы с наслаждением окунулись в приятную прохладу вечернего моря.

Вынырнув из воды, Ольга подплыла ко мне и, держась за плечи руками, обвила мой торс своими стройными ногами. Наши губы сошлись в долгом поцелуе, ее ловкий язычок быстро проник в мой рот, она нежно покусывала своими острыми зубками мой язык, стеная от удовольствия.

Неожиданно небо стало быстро затягивать черными тучами, солнце исчезло.

— Ты любишь меня? — хитро спросила она.

Я внимательно посмотрел на девушку. Мне показалось… Нет, конечно, показалось.

Голос Ольги стал хриплым, а зубы… (Да, как насчет зубов?) Там, в лесу, когда мы целовались, ее зубы были белее первого снега. Теперь они были темно-коричневого цвета, словно она наелась шоколада.

«Ты любишь?» Темнота все сгущалась.

Бедра стало нестерпимо жечь. Опустив взгляд вниз, я почувствовал, как у меня зашевелились волосы. Ниже живота Ольги начинались толстые черные лапы какого-то отвратительного существа, покрытые шипами и жесткими волосками. Они сжимали мои бедра все сильнее и сильнее, сдирая клочья мяса. Красная пелена покрыла воду. Резкая боль в плечах заставила меня издать нечеловеческий крик. Подняв голову, я увидел, что тело Ольги покрылось твердым шершавым панцирем, вместо рук — огромные клешни, которыми она заключила меня в свои любовные объятия. Лопнула кожа, по рукам полилась кровь.

«Любишь?..»

Лицо Ольги вытянулось, нос исчез, соединяясь с растягивающимся ртом, превращаясь в огромную дыру, напоминавшую свежевырытую могилу, откуда доносились пещерные звуки. Глаза провалились, вместо них на меня уставились два вращающихся в разные стороны омерзительных блестящих отростка.

«Ты любишь?» — прокаркала тварь, обдавая меня смрадным дыханием.

Судорога свела все мои конечности, стайки черных точек появились перед моими глазами, гоняясь друг за другом, и затем медленно исчезли из поля зрения.

С трудом разлепив воспаленные веки, я облизал пересохшие губы. Во рту чувствовался металлический привкус. Я лежал на кровати, прямо в кожаных штанах, перемазанных болотной тиной.

«Это всего лишь сон», — пытался я себя успокоить.

Дома. Мы дома.

(Ты любишь?)

Остро пульсировала порезанная рука, ныли плечи и ноги, будто я в одиночку разгрузил вагон с цементом. Нестерпимо болела сломанная в аварии нога.

«Мы нашли дорогу», — почему-то подумал я и все вспомнил — черепаху, секс с Ольгой, порезанную руку, болото. А дальше… Память, до этого услужливо предоставлявшая мне нужные факты, неожиданно заупрямилась, будто машина, у которой вдруг заглох двигатель.

…а дальше у тебя опять начался приступ, разве ты не это хочешь себе сказать? Один из тех, которые происходят с тобой все чаще и чаще.

«Да, но как мы нашли дорогу обратно?! — закричал мой внутренний голос. — Я же ничего не помню!»

Скрипнув, открылась дверь. Ольга.

Борясь с подступающей тошнотой, я со страхом посмотрел на ее ноги. Обычные ноги. И руки обычные.

На меня внезапно нахлынуло необъяснимое чувство. Я привстал, Ольга шагнула ко мне, и я заключил ее в объятия. Глаза Ольги наполнились слезами.

— Ну что ты, все же в порядке, — успокаивал я ее, ласково гладя по голове.

— Ты что, совсем ничего не помнишь? — всхлипнула она.

— Оля… В свое время ты все узнаешь. Главное — мы вернулись.

— Это все из-за аварии, да? — Девушка смотрела мне прямо в глаза.

— В общем, да, — неохотно ответил я, дотронувшись рукой до того места, где была вживлена пластина.

Мы сели на топчан.

— Послушай, — нерешительно начал я. — Я бы не хотел, чтобы о происшедшем знали наши ребята…

— Я ничего им не сказала. — Ольга прильнула ко мне. — Ты помнишь, как ты нес меня на руках?

— На руках? — Я с удивлением уставился на нее. — С чего это?

Ольга рассказала, как мы добрались домой.

Я мгновенно покрылся потом. Как мне это удалось?

— …лицо твое было похоже… на маску, а глаза стали будто стеклянные…

«Знала бы ты, на что было похоже во сне твое лицо», — я невесело улыбнулся.

— Сколько? — спросил я.

— Чего сколько? — Ольга непонимающе посмотрела на меня.

— Сколько я тебя нес? У меня дико болят все мышцы, будто меня через мясорубку прокрутили.

— Ну, точно не знаю. Минут тридцать, наверное. Как твоя рука?

Я посмотрел на порез. Рана уже затянулась и покрылась коркой, но все равно еще болела.

— В норме.

Ольга внимательно смотрела на меня.

— С тобой все в порядке?

— В настоящий момент да.

— Пойдем умоемся, ребята ужин приготовили.

Я поднялся с кровати и увидел, что перепачкал все покрывало.

— Дима?

— Я за него. — Я стал стаскивать с себя майку.

— А я знаю, о чем ты думал там, в болоте. — Глаза Ольги заблестели. Они сияли той же голубизной, как умытое ливнем небо.

(Секс, грязный, грубый секс.)

— Знаешь, и хорошо, — отрубил я, чувствуя, что краснею.

(Ты любишь, любишь?)